...
– Думаешь, я не заметил, как ты с ним заигрывала? – в его глазах сверкала ярость, а челюсти сжимались от злости.
– О чём ты? Я просто вежливо поддерживала беседу, – я пыталась оправдаться, наивно полагая, что это поможет. Разве он был способен сейчас слышать меня?
Саша размахнулся, внезапно в глазах потемнело, щёку обожгло огнём, я инстинктивно закрыла лицо руками и присела, не сразу поняв, что случилось.
Левая щека пылала. Пощёчина! Он влепил мне пощёчину. Когда отняла руки от лица, то увидела, как он с каждым шагом удаляется от меня.
...
Зима, 2003 год.
– Элен, тебе письмо, – замахала мне Ким – тайка, которая работала на стойке ресепшен в нашем отеле в Таиланде. Время близилось к обеду, а я только спустилась к завтраку.
– Кхапкхунь каа (спасибо, тайский), – я забрала белый конверт с сине-красной окантовкой, оповещающей, что письмо международное, и, счастливая, побежала в номер, забыв про завтрак. Там я упала на широкую кровать, осторожно вскрыла конверт, достала аккуратно сложенные листы бумаги. Развернула и увидела красивый ровный почерк... Саша, мой парень, во всём аккуратный, иногда это даже раздражало.
"Возвращайся уже домой, мечтаю создать семью с тобой. Люблю тебя, моя маленькая!..", – я закончила читать письмо и поняла, что улыбаюсь. Звучало как предложение, правда, я сама не понимала, хочу ли я за него замуж.
C Сашей мы знакомы пять лет, не говорю "мы вместе", – наши отношения очень сложные. Несколько раз расходились, но всегда возвращались друг к другу. Непонятно, что нас притягивало, – мы были будто связаны незримыми нитями.
Я улетела в Таиланд на очередной контракт, который должен был продлиться год. Саша пообещал ждать и исправно раз в неделю писал мне. Меня вполне устраивали такие отношения на расстоянии. Нравилось получать его письма, полные любви, – писать он умел.
Волею судьбы в Россию я вернулась уже через четыре месяца.
...
Весна, 2003 год.
Россия встретила холодом и пасмурным небом. Я куталась в заботливо привезённую Сашей дублёнку. Мы ехали из аэропорта домой. Девочка, родившаяся в Сибири, – ужасная мерзлячка.
– Ну, как тебе родной город? – поинтересовался Саша.
Я тоскливо окинула взглядом унылый пейзаж за окном. Снег уже таял, но по обочинам ещё возвышались серые от грязи сугробы. Голые деревья, растопырив свои ветки, словно пальцы, молили небо о солнце. Они, видимо, не знали, что пальцы в мольбе надо складывать вместе, прижав ладошки друг к другу. Мне сразу же вспомнились улыбчивые тайцы, складывающие ладошки вместе на уровне груди и кланяющиеся тебе при приветствии или в знак благодарности. Зелень всевозможных оттенков, запах сандала, солнце... и море.
Хмурые люди, шагавшие по тротуарам, куда-то спешили, пряча лица от холодного ветра в шарфы или воротники пальто.
Я повернулась к Саше, и он, очевидно, поняв всё по моему лицу, рассмеялся:
– Это Сибирь, детка! Добро пожаловать домой!
Я разглядывала его: как всегда, чисто выбрит, красивый, мужественный профиль... и не понимала, что чувствую. Я была не готова вернуться в нашу реальность так скоро. Мне нравилось жить в той сказке, которую мы создавали нашей перепиской. Сможем ли мы не разрушить её, находясь рядом?..
– Скучала по мне, маленькая? – он положил руку мне на ногу и больно сжал.
– Конечно, – не соврала. Мне нравилось скучать по нему, но не по тому, который сейчас сидел рядом со мной и был осязаем, а по иллюзорному, моему Саше, которого я сама лепила из строчек, фраз и слов, написанных им.
– Знаешь, сколько девушек хотели встречаться со мной, пока тебя не было? – иллюзии моментально рассыпались, передо мной был тот самый Саша, от которого я столько раз пыталась уйти, но он не отпускал.
– И многим удалось заполучить хоть немного твоего внимания? – я знала, что он не приукрашивал, многие девушки действительно мечтали о таком парне, как он, вот только не многие догадывались, что может скрываться под красивой оболочкой. А Саша был чертовски красив, да и годы занятия бодибилдингом не прошли даром, его тело было идеальным. Не зря один из богатейших и достаточно известных людей в городе взял его в телохранители.
– Нет, маленькая, ты же знаешь, что это просто секс, а люблю я только тебя, – я стиснула зубы, он всегда так просто говорил об этом... будто предоставлял выбор, – либо ты принимаешь всё как есть, и я продолжаю любить тебя, либо мы расходимся. Именно это и было причиной наших расставаний: я уходила, а потом он возвращал меня.
Я так хорошо его изучила за эти пять лет, но продолжала наступать на одни и те же грабли снова и снова. На что я надеялась? Что мы поженимся, и он изменится? Дам ещё один шанс... Кому? Ему или себе? Нам?..
– Пока поживешь у себя, но сегодня едем ко мне, изголодался по тебе, – он даже не спрашивал, просто озвучивал своё решение.
Написанная сказка рухнула, уступая место реальности. Начались серые будни. Делать предложение Саша не спешил. Я жила на два дома: то у себя, то у него. И это ужасно не нравилось, – домашние обязанности удвоились. Он требовал от меня всего того, что должна выполнять хозяйка, в доме, в котором я хозяйкой не была....
– Ты плохо заправила кровать, вот смотри, здесь складка. Надо это исправить, – и я покорно начинала натягивать покрывало.
– Ты плохо пропылесосила в углах, я вижу, что осталась пыль... – снова включила пылесос, хотя не видела никакой пыли.
– Сегодня ты приготовишь ужин, а мама отдохнёт, – он готовил из меня хозяйственную жену для себя.
...
Три года назад (2000 год).
Мясо по-французски, оливье, соленые огурчики, нарезка Салями.... Стандартное меню праздничного стола в те времена. Звонок, папа пошёл открывать дверь.
— Проходите, гости дорогие, — пригласил войти пришедших.
— Зрасьте, дядя Юра и тётя Нина. Это мои родители, — Саша немного отступил, пропуская вперед гостей. В коридоре стало тесно.
— Вы проходите в комнату, раздевайтесь!... — суетилась мама.
С Сашей мы вместе уже два года, и все близится к логичной развязке — созданию новой семьи.
— Мы очень любим вашу Леночку, – говорит Ольга Егоровна и не лукавит, потому что родители Саши на самом деле любят меня как родную. Я смущенно опускаю глаза в тарелку и улыбаюсь.
— Мы тоже будем очень рады иметь такого зятя, — парирует папа.
Саша сияя, притянул меня к себе и чмокнул в щеку.
Саша отличный кандидат на роль мужа: выпивает только по праздникам, не курит, не транжира, хозяйственный, к тому же красив и хорошо сложен. В целом очень положительный парень, за исключением некоторых "но", о которых мои родители пока не имеют представления, в отличие от родителей Саши. Зато очень хорошо имеют представления о моих "но". И сейчас их радовала даже не сама перспектива заполучить хорошего зятя, сколько перспектива выдать меня замуж.
Мне уже двадцать три, они считают, что давно пора. И не потому что возраст, а потому что устали от постоянной смены моих женихов.
Два года назад (2001 год)
Зима выдалась суровой. Каждый раз пробегая по узкой дорожке, которую обрамляли высокие сугробы, в туалет, я опасалась обморозить попу. Туалет на улице – один из минусов жизни в частном доме. Но с любимым рай и в шалаше.
Хотя порой мне казалось, что я не столько люблю Сашу, сколько его семью. Семья у него большая, он самый младший, старшие брат и сестра уже имели детей.
По праздникам к ним в дом съезжались все родственники. Праздновали шумно, весело с размахом: столы ломились от вкусной еды, пели матерные частушки, танцевали до упаду. Я обожала такие праздники.
Я была вторым ребёнком. Брат старше меня на десять лет. Женился он рано, к тому времени его сын уже достиг подросткового возраста. Жена брата не приветствовала совместные праздники. Поэтому мне очень не хватало вот такого шумного семейного уюта и тепла.
Новый год ждала с придыханием и волнением. Решили праздновать у Саши, мои родители тоже были приглашены. Я очень надеялась, что это отличный повод сделать мне предложение и, наконец-то, узаконить наши отношения. Но всё обернулось совершенно иначе.
Ссоры, которые у нас случались довольно часто и совсем без основания, стали частью нашей жизни. Саша начинал ревновать к несуществующим мужчинам и, хуже того, к моему прошлому. Наши отношения застряли, мы не двигались вперёд, но и расстаться никак не могли. И эта новогодняя ночь не стала исключением.
Как в известном фильме, у нас имелась традиция — тридцать первого декабря ходить в баню. У Саши она была своя. Настоящая русская баня зимой — это восхитительно. Снег хрустит под ногами, дрова потрескивают в печке, запах дыма, берёзовые веники.
Столы уже были накрыты, гости съехались, составили расписание посещения бани, и начали проводы старого года. Мы с Сашей пошли в баню одними из последних...
Пар, веники, наши раскрасневшиеся разгорячённые тела, покрытые потом... Саша притянул меня к себе и страстно поцеловал в губы. Я с готовностью ответила на его поцелуй, я почувствовала, как его член напрягся и упирается мне прямо в низ живота. По телу волной прошло возбуждение. Я обвила мощную шею руками и прижалась всем телом к нему – жаркому, крепкому, мускулистому.... Он оторвался от моих губ, и его поцелуи скользнули на шею, сильные руки легли на грудь и принялись ласкать мои соски, которые сразу же затвердели, ответив на его прикосновения. Я застонала от накрывшего меня желания и, показывая готовность принять его, развела ноги. Внезапно он схватил меня за волосы и резко повернул к себе спиной. Другой рукой обхватив меня за живот, заставил прогнуться и с силой вошёл. От неожиданности я вскрикнула, а он, накрыв меня тяжестью своего тела, продолжал, разрывая, входить всё глубже и глубже, шепча мне на ухо:
— Признавайся, с кем ты спала в Таиланде, сука!
Я вздрогнула от этих слов и боли, от возбуждения не осталось и следа. Пыталась остановить и высвободиться, но, кажется, это заводило его ещё больше. Всё так же держа меня за волосы и двигаясь с какой-то яростью, он продолжал выдыхать:
— Тебе с ними также хорошо было?.. Они также сладко трахали тебя?
Я закрыла глаза и больше ничего не чувствовала, мир остановился, все звуки пропали и лишь шлепки его тела о мои ягодицы звенели в ушах. По щекам потекли слёзы, смешиваясь с капельками пота.
— Сука, сука, сука! — почти орал он с каждым таким шлепком. А потом замер и застонал. Обмякнув, ещё какое-то время не двигался, наконец повернул меня к себе и, покрывая лицо поцелуями, сказал:
— Люблю тебя, моя маленькая, помойся хорошо, ты не должна забеременеть! — ополоснулся и направился к выходу.
— Иди к чёрту! — спертый голос вырвался из груди ему вслед.
Он подскочил и, схватив меня за руку, резко притянул к себе. Другой рукой больно сжав моё лицо, повторил:
— Я сказал, помойся хорошенько и только попробуй забеременеть. — Он ушел. Я ещё какое-то время сидела и приходила в себя.
Выйдя из бани, я запретила себе плакать и натянула улыбку. Никто не должен был узнать, что там произошло.
— Водку пить не будешь, пей вино, — решил за меня Саша. И сделал тем самым большую ошибку.
Каждый алкогольный напиток пьянит по-разному. Вино давило мрачным унынием, погружало в сонное состояние и вызывало апатичное настроение, которое могло неожиданно перейти в ярость, дай только повод. А повод у меня сегодня был.
И как ни старалась я улыбаться, от родных людей боль утаить не просто...
Мой папа был вспыльчивый, хоть и быстро отходил. И, если быть честным, он был такой же тиран, как и Саша.
А рыбак рыбака видит издалека. Он понимал, что наши отношения оставляют желать лучшего и очень расстраивался.
Та новогодняя ночь не стала исключением. Саша наказывал меня своим невниманием. Я сидела среди его родственников и чувствовала себя такой одинокой и опустошённой, что сама не заметила, как белое вино сменилось красным. А еда в тарелке так и осталась не тронутой. Когда я сама себе наливала очередной бокал, папина рука, накрыла мою:
— Что ты делаешь, доченька?
Я повернула к нему голову и увидела, что его лицо расплывается перед глазами. Но не от выпитого, нет! от наполнивших мои глаза слёз, которые только и ждали повода, чтобы хлынуть наружу.
— Доченька!.. – папа притянул меня к себе и крепко прижал головой своей груди. Слёзы покатились по щекам. Наверное, он так остро ощутил мою боль, что вдруг отпустил меня и схватился за сердце. С сердцем ему нужно было быть осторожным — два инфаркта позади, один из них с клинической смертью.
— Мама, папе плохо! — закричала я.
Все обернулись в нашу сторону и резко засуетились. Папу отвели в нашу с Сашей спальню и уложили на кровать, мои слёзы никого не смутили,плакать от страха за своего отца — это нормально..
Я села рядом с ним и взяла за руку. Постепенно все ушли из комнаты, притворив дверь и оставив нас одних.
— Доченька, ну что ты держишься за него, что ты в нём нашла, он ведь тебя совсем не уважает! — тогда я ещё не понимала, что уважение намного важнее любви...
Мне хотелось ответить папе: "Он меня любит, пусть и странной любовью, но любит! И я его, наверное, тоже". Но я так не хотела расстраивать папу, что даже сама не поняла, как произнесла:
— Папочка, не переживай, я улечу в Японию, выйду замуж и останусь там жить.
Никогда до этих слов, и даже в тот момент, когда их произнесла, я не мечтала выйти замуж и жить в Японии. В то время многие мечтали попасть на работу в Японию, я в том числе, и мои документы лежали где-то в столе у промоутера, который набирал девочек на контракт в Страну восходящего солнца.
Через одиннадцать месяцев папы не стало. Он так и не узнал при жизни, что я выполнила своё обещание.
Саша стоял, оперевшись о дверной косяк, сложив руки на груди, и наблюдал, как я беседовала с Пашей, одним из гостей на дне рождения Сашиного друга.
Тот увлечённо рассказывал о своём путешествии по Таиланду, я делала вид, что внимательно слушаю, вдруг его теплая ладонь легонько тронула меня ниже спины.
Я улыбнулась и осторожно убрала руку, посмотрев на него предупреждающим взгдялом. А потом произнесла, словно не было этого случайного недоразумения:
– Я люблю тайскую кухню, несмотря на то, что она острая.
— О, я люблю всё острое, и не только еду. Давай налью тебе ещë шампанского, — взяв бутылку, он наполнил мой фужер. Кажется, он решил продолжить ухаживания, несмотря на то, что сам пришёл с девушкой, которая вышла покурить на кухню.
— До дна, — скомандовал Паша в то время, когда я почти отпила из фужера, и пристально посмотрел мне в глаза.
Я выпила и поморщилась, пузырьки щекотали нос.
— Умница, — его пальцы осторожно коснулись моих.
Этого было достаточно, Саша в один прыжок достиг стола, схватил меня и со словами "Нам пора!", выволок из квартиры. Обувалась я на ходу, еле за ним поспевая.
— Думаешь, я не заметил, как ты с ним флиртовала? — его глаза сверкнули огнём.
— О чём ты? Я просто вежливо поддерживала беседу, — оправдывалась я.
Он размахнулся, и в глазах потемнело, щеку обожгло огнём, я инстинктивно закрыла лицо руками и присела, даже не сразу поняв, что случилось.
Пощёчина. Он влепил мне пощёчину. Левая щека пылала. Отняв руки от лица, то увидела, как Саша с каждым шагом удаляется от меня.
Он оставил меня одну посреди тёмного незнакомого двора без телефона и без денег. Возвращаться в квартиру к Паше, который пытался ухаживать за мной, я не желала. Мне хотелось заплакать, но слёз не было, темная густая пустота растекалась по моему сердцу.
Вопреки всем Сашиным ожиданиям я добралась до дома. Мой ангел-хранитель снова нежно обнял меня своими белыми крыльями, уберегая от опасностей ночного города, в очередной раз сокрушаясь тому, что не может также обнять меня и увести навсегда от этого мужчины.
Прежде чем заснуть, я долго всматривалась в темноту белого потолка, который превращался в бездну. И понимала, что медленно в неё падаю.
Я открыла глаза и увидела тёмное небо, на котором мерцали слабые огоньки звёзд. Всё тело ломило, я не сразу поняла где я,но вскоре ко мне пришло осознание всего происходящего. Саша тащил меня по земле за волосы, намотав их на руку. Я подумала, что неплохо было бы подстричься, чтобы у него не было возможности каждый раз, когда он злится, проделывать это с моими волосами. Земля была холодной и сырой. Я чувствовала, как одежда пропитывается влагой. Опавшие с деревьев листья, прилипали к ногам, рукам, лицу... Во рту чувствовался привкус металла. Губы были мокрыми. Я с трудом подтянула руку к лицу и вытерла то, что стекало струйкой по моей щеке. Посмотрев на руку, увидела, что она была бордовая, нет, коричневая, почти чёрная! "Кровь", — пронеслось у меня в голове.
Он остановился и отпустил мои волосы, голова стукнулась о землю. Я хотела подняться, но не было сил даже пошевелиться. Я услышала глухие удары. Повернув голову, увидела, как лопата врезается в землю. Сырая земля налипает на лопату огромными комьями, словно сопротивляется ему, так же, как и я.
"Могила. Он роет мне могилу!" — с ужасом пронеслось в голове.
— Саша, нет! — Еле слышно прохрипела я. Всё тело ломило и трясло от холода. Слова давались мне с трудом. Он не слышал меня.
— Пожалуйста, нет! Не надо! — из последних сил выдохнула я слова.
Он подошёл и наклонился надо мной, заглянув мне прямо в глаза. Его взгляд был острым как нож, безжалостным и пронизывающим насквозь.
— Очухалась, сссукааа! — процедил он сквозь зубы.
— Не на-дооо, — простонала я.
Он поднялся, я увидела, как лопала взмыла вверх, рассекая воздух, и меня накрыла темнота...
Из темноты меня выдернул настойчивый телефонный звонок:
— Слушаю, – сказала я, поднеся трубку к уху, она была такой же холодной, как та сырая земля во сне, и поёжилась.
— Ленка, меня берут на работу в Японию, в город Гифу! — моя подруга Оля радостно выплеснула на меня свои новости.
— Здорово, — ответила я и с тоской подумала о том, что не надо было забирать свои документы у промоутера, потому что так сказал Саша. — А я снова поссорилась с Сашей. Он хотел меня убить.
—Чтооо? — Оля почти закричала в трубку.
— Вернее, мне приснилось, что он рыл мне могилу... — я замолчала, трубка тоже молчала в ответ. - Вчера он ударил меня, потому что приревновал...
—Слушай, да это ты сама роешь себе могилу, пора уже окончательно с ним расстаться! Полетели со мной, а? — и я подумала, что ведь она права.
— А разве ещё можно? — схватилась я за ниточку надежды.
— Ну, ты позвони Ларисе (Лариса Константиновна — наш промоутер, пожилая женщина лет под 60, живущая в огромной квартире в самом центре на Невском, с соответствующей фамилией Македонская!), а вдруг! — подбадривала меня Оля.
"Оставайся здесь один, Саша, я уеду тебе назло!", —думала я, прислонившись к стеклу маршрутки, когда везла документы на почту, чтобы отправить факсом.
Комментариев нет:
Отправить комментарий